Биография
Александр (Головин Александр), епископ Калужский и Боровский.
Родился 25 августа 1844 г. в семье священника с. Мясоедова Тульской губернии.
В 1866 году окончил Тульскую Духовную семинарию.
5 июня 1866 г. рукоположен во священника Успенской церкви Тульской губернии, где состоял законоучителем сельского народного училища.
В 1880 году переведен в Тулу.
27 ноября 1890 г. пострижен в монашество.
В 1896 году окончил СПБ Духовную Академию со степенью кандидата богословия.
В 1896 году по окончании Академии был командирован в Абиссинию с отрядом Красного Креста.
В 1897 году был назначен настоятелем Троицкого Калязина монастыря с возведением в сан архимандрита.
В 1899 году назначен начальником Иерусалимской Духовной Миссии.
В 1900 году избран действительным членом Палестинского Общества.
27 июля 1903 г. хиротонисан во епископа Старицкого, вик. Тверской епархии. Хиротония совершена в Тверском кафедральном соборе.
31 октября 1908 г. — еп. Орловский и Севский.
31 декабря 1910 г. — епископ Калужский и Боровский.
25 июня 1912 г. по слабости здоровья уволен на покой с оставлением в должности настоятеля Воскресенского монастыря.
Скончался 4 февраля 1916 г. от артериосклероза.
Похоронен в летнем храме этого же монастыря в приделе св. Марии Магдалины.
Кроткий, сердечный, любвеобильный архипастырь непрестанно о всех молившийся и как пастырь добрый готов был "душу свою положить за овцы своя".
Обозревая деятельность Владыки Александра в различных местах его служения, мы не найдем многообразных и шумных ее проявлений. По свойственным ему качествам натуры, его работа стремилась проникать, по выражению апостола, в красоте кроткого и молчаливого духа (I Петра, III, 4). Духовное пастырское воздействие, нравственное влияние на личность окружающих — вот что всегда была главнейшим предметом его архипастырских попечений. Таким он был, когда служил приходским священником в г. Туле, или когда состоял духовником Александро-Невской Лавры, или когда путешествовал с отрядом Красного Креста в Абиссинию, или когда, наконец, был начальником Русской Миссии в Иерусалиме, таким оставался и на архиерейских кафедрах. Идея внутреннего, сокровенного делания, идея чисто пастырского воздействия на людей всегда и везде была его главным одушевляющим началом и налагала определенный отпечаток на его деятельность, как церковного администратора и иерарха.
Архипастырские распоряжения Владыки Александра больше всего направлялись к созданию взаимного мира между пастырями и пасомыми, — с одной стороны, и между самыми пастырями, — с другой. В пастырях он старался пробудить дух ревности, зажечь пламень чистой веры в свое призвание и в свое дело. Он призывал их к проповедничеству, к устройству по приходам религиозно-нравственных чтений и вне богослужебных собеседований, к насаждению в среде прихожан любви к церковному благочестию, к святыням христианского быта, к жизни трезвенной и благочестивой по заветам православно-русской старины.
Глубокая привязанность Владыки ко всему церковному, ко всему, что носит на себе печать святорусской старины, в особенности ярко сказывалась в его отношении к духовному сословию. Он весьма высоко ставил положение священника и везде, где это нужно было, защищал духовенство со всей силой убеждения и своего святительского авторитета. Светские люди и светские власти при нем не имели влияния на дела епархиального управления и духовенство чувствовало себя свободно и бесстрашно. Сам, происходя из духовной Среды, пройдя долгую подготовительную школу русского приходского пастырства, он любил духовный быт и сословие. С духовенством он стремился войти в возможно близкое общение, неутомимо посещал различные пастырские собрания, бывал в домах священников запросто и любил вступать с членами семьи в дружескую непринужденную беседу. Во время ревизионных объездов епархии не с железным жезлом власти, а с пастырским посохом кроткого охранения паствы он был желанным гостем у своих подчиненных, находя для всех окружающих простое, приветливое слово.
Предметом особенной архипастырской заботы и попечения владыки были вдовы и сироты духовных семей. Он принимал все меры к тому, чтобы устроить, насколько возможно, жизнь их беспечальной и, по крайней мере, сносной, поддержать их на первых порах сиротства и не дать запустеть родному гнезду.
По отношению к духовно-учебным заведениям владыка был истинным отцом. При нем им жилось легко и свободно в лучшем значении этого слова. Учащуюся молодежь он любил глубокой отеческой любовью. В его обращениях к ней всегда сказывалась вера в эти "непочатые молодые силы", надежда, что они достойно оправдают предстоящий им жизненный жребий. Все высокие и благородные проявления их духовной жизни благословлял и укреплял мудрыми, благожелательными наставлениями, пользуясь для этого примерами из жизни святых и из своего личного опыта.
Характерной чертой Преосвященного Александра было проникновение его в душу человеческую. Его взор душевный был всегда направлен к сердцу человека, но этот взор не заставлял неприятно ежиться или закрываться, нет, он развертывал, раскрывал душу, как луч весеннего солнца раскрывает листья цветка. Ища души человека, соприкасаясь с ней, владыка никогда не презирал и не отталкивал человека. Он всецело прилеплялся к тому, кто душу свою с любовью ему открывал. Пусть душа эта нечиста, не в брачном одеянии, но раз она становилась под лучи его любящей души, — она была ему уже своя. Он жалел ее и любил ее; он берег ее и ласкал ее. Так добрый пастырь бережет овец своих.
Сделать добро всякому — было целью жизни святителя и всякий ищущий у него помощи всегда твердо был убежден, что владыка не бросит, не оттолкнет, но отзовется на обращение. Нужно было только идти к нему за помощью прямым путем и с прямой душой.
Беззлобность и безгневность были также в характере владыки. В этом случае он являл собой образ старца-подвижника, много и постоянно трудившегося над своим сердцем и бодро стоящего на страже своей души. Кому столько приходится встречаться с грехом в разных его видах и проявлениях, с обманом и ложью, с леностью и недобросовестностью, как не пастырям и вождям духовным! Все это терзало и душу архипастыря Александра, но доброго сердца и чистой души его ничто не могло поколебать и испортить. За все долгое служение свое он никого и ничего не презрел и не осудил.
В условиях спокойной жизни Новоиерусалимского монастыря владыка надеялся отдохнуть и насладиться чтением богатой духовной литературы, старательно собираемой им в течение своей жизни. Но, приехав в монастырь, он на первых же порах обратил внимание на то, что условия жизни братии монастыря лишены самых элементарных требований гигиены и малейших жизненных удобств. Старые, тесные, холодные кельи, отсутствие больницы и богадельни для больной братии, заставили владыку с первых же дней приезда заниматься разработкой плана постройки новых братских корпусов и если бы не разразившаяся война, которая задержала осуществление широких его планов по переустройству монастыря, Новый Иерусалим стал бы действительно новым, так как смета и план построек были уже рассмотрены и одобрены Святейшим Синодом еще до начала войны. Тяжелый недуг — артериосклероз угнетал последние годы владыки и смерть стала на пороге этой светлой, разумной и сеявшей добро жизни. Но он тихо страдал от своих физических недугов, черпая бодрость и силы в неопустительном посещении службы Божией и в частом приобщении Св. Таин.
Труды:
Статья: "Пастырям и пасомым Орловской епархии". "Приб. к "ЦВ" 1910, № 27, с. 1111.
Литература:
"Церк. Вед." 1903, № 9, с. 57, 1908, № 45, с. 336, 1911, № 2, с. 3, 1912, № 28, с. 271.
"Приб. к "ЦВ" 1903, № 9, с. 334-336, № 35, с. 1331-1333, 1916, № 9, с. 262.
"Церк. Вестн." 1910, № 25, с. 771.
"Прав. Собес." 1907, ноябрь, с. 22, 1908, май, с. 656, 1909, май, с. 624, 1912, сентябрь, с. 342.
"Изв. Казан. епарх." 1910, № 46-47, с. 1323.
Булгаков, с. 1402, 1408, 1414.
БЭС т. I, стб. 118, т. II, стб. 1165, 1709.
"Мисс. Календарь", 1907, с. 128.
"Состав Св. Прав. Всер. Син. и Рос. Церк. Иерархии" на 1905 г., с. 58, 1906 г., с. 32, 1910 г., с. 210, 1916 г., с. 350.
|
