Биография
Мефодий (в миру Михаил Николаевич Мензак) родился 28 октября 1914 года в семье крестьянина в селе Русский Банилов Вашковского района Черновицкой области. В шестнадцать лет после окончания школы, Михаил поступил послушником в монастырь (скит Кошна, Южная Буковина). В 1932 году Михаил был переведен в Крещатикский Иоанно-Богословский монастырь Черновицкой области.
В 1942 пострижен в монашество с именем Мефодий в честь равноапостольного просветителя славянских народов.
24 декабря того же года рукоположен во иеродиакона, а 22 апреля 1945 года епископом Черновицким и Буковинским Феодосием рукоположен во иеромонаха и назначен настоятелем Михаило-Архангельского храма в селе Подлесное Черновицкой епархии.
В 1952 году поступил в 3-й класс Московской Духовной Семинарии.
В 1954 году, закончив обучение в семинарии, поступил в Московскую Духовную Академию, которую окончил в 1958 году. За кандидатское сочинение "Любовь ко Христу как основа нравственности" получил учёную степень кандидата богословия. После окончания Академии оставлен профессорским стипендиатом и назначен помощником инспектора и преподавателем Церковного Устава и Литургики при Московских духовных школах. В августе 1959 года переведен инспектором в Саратовскую Духовную Семинарию.
9 декабря 1959 года назначен ректором Волынской Духовной Семинарии, а 19 декабря возводится в сан архимандрита.
29 августа 1962 года возведен на кафедру епископа Волынского и Ровенского. Чин хиротонии совершили: митрополит Ленинградский и Ладожский Пимен, архиепископ Ярославский и Ростовский Никодим, архиепископ Алеутский и Североамериканский Иоанн и др.
22 декабря 1964 года становится епископом Черновицким и Буковинским, а с 7 декабря 1967 года епископом Вологодским и Великоустюжским.
2 февраля 1972 год возведен в сан архиепископа и назначен управляющим Омско-Тюменской епархией.
13 февраля 1972 года новоназначенный архипастырь прибыл в Омск.
Как вспоминают современники архиепископа Мефодия из духовенства, служить с ним всегда было легко, потому, что не чувствовалось никакого гнета с его стороны. Он поистине не был "грозным владыкой", но "любвеобильным отцом". Никогда священнослужители не выслушивали каких-либо замечаний во время богослужений. Все замечания он делал по окончании службы в деликатной, мягкой форме, стараясь вразумить неисправного. Помимо своей паствы владыка оказывал много любви и внимания духовенству, всячески защищал его от несправедливых и лживых обвинений анонимных клеветников.
Видя мягкость архиепископа, некоторые вначале опасались, что он распустит и без того ослабевшую после правления владыки Андрея церковную дисциплину, но быстро успокоились. Когда нужно, владыка Мефодий умел сказать властное слово и постепенно привел епархию в порядок.
Уполномоченный по делам религий Д. Иванов в отчете в Совет отмечал о владыке Мефодие следующее:
"За время пребывания в епархии, как ее руководитель, он показал себя опытным, умелым и ревностным служителем церкви. Вся его духовная и практическая деятельность направлены на то, чтобы всячески сохранить и укрепить церковь, улучшать и усиливать ее религиозное влияние, обеспечить ему, как "владыке", угодные в приходах порядки и удовлетворение ими потребности верующих. Нельзя, в связи с этим, не отметить того, что в этом отношении он своего добился. Никаких жалоб, неудовлетворённости его поведением со стороны верующих и служителей культа, что было массовым до него, не поступает, напротив, о нем все отзываются положительно, как о большом и достойном в его положении служителе. Следует заметить и о том, что в своем поведении по отношению к Законодательству о культах "Мефодий" занимает лояльную позицию".
Между тем, как все в епархии было благополучно, внезапно произошла трагедия. В ночь с 22 на 23 октября 1974 года в доме епархиального управления, на улице Успенского № 26, где проживали омские архиереи, был зверски убит архиепископ Мефодий. К полудню вся епархия знала о случившемся. Секретарь епархии протоиерей Никита Елизарьев оповестил телеграммой Святейшего Патриарха Пимена об убийстве архипастыря. Вероятно, в эфире она была перехвачена зарубежными радиостанциями, и уже в тот же день "Голос Америки" оповестил мир, что в СССР, в Омске, убит православный епископ.
Как рассказывала в суде сторож епархии Литвинова М.У., которая 22.10.1974 года заступила на суточное дежурство в доме епархиального управления, вечером она, как положено, прикрыла ставни в архиерейском доме, которые выходили на улицу (владыка Мефодий ставни изнутри дома никогда не закрывал).
"Примерно в 2З часа владыка Мелодий вышел погулять во двор (он всегда почти гулял перед сном), погулял минут 40 и зашел в дом, закрыв за собою дверь. Она, Литвинова, ночью ходила несколько раз в кочегарку, проверяла котел — все было тихо, ничего подозрительного она не видела. В сторожке, где она дежурила, во второй комнате спали келейник Климов и отец Алексий, его фамилия Колмогоров (в то время он был семинаристом). Утром, как обычно, она часов в 7 утра пошла открывать ставни в доме епархии, и, открыв ставню у углового окна, выходящего на ул. Степную, она обнаружила, что стекло в окне выставлено, а внутреннее стекло разбито на уровне шпингалета и внутренняя рама открыта. Она побежала в сторожку, подняла Колмогорова и келейника Климова и сказала, что, наверное, с владыкой что-то случилось, так как стекло в окне разбито и окно открыто. Все побежали туда, стали кричать владыку, но никто не отзывался, они поняли, что с владыкой что-то случилось. Она, Литвинова, открыв дверь в трапезную, позвонила по телефону в милицию и сообщила о случившемся, милиция долго не приезжала. В 9-м часу приехал шофер епархии Павел, с ним собрались ехать в милицию, но в это время милиция приехала сама. Сотрудник проник внутрь дома и, тут же вернувшись, сказал, что владыка мертв ..."
Из материалов следственного дела видно, что смерть владыки Мефодия была мученической. Убийца сначала сломал владыке шею, затем нанёс по всему телу множество ударов бронзовой статуэткой, а после ножницами. Видя, что дело не доведено до конца, он связал владыке руки и хладнокровно задушил его шнуром от электролампы.
Началось следствие. Было задействовано большое количество штата омской милиции и КГБ, приехали помощники из Москвы. Но расследование так и не сдвинулось с мёртвой точки. Среди верующих ходили разные слухи об убийстве. Особенно была распространена версия о том, что убийство святителя дело рук бывших бандеровцев, которые приговорили владыку Мефодия к смертной казни за помощь партизанам еще в годы Отечественной войны, когда будущий архипастырь проходил свое служение в оккупированных епархиях Украины. Говорили, что, несмотря на продолжительный срок, прошедший с тех лет, они все равно исполнили задуманное. Но все эти предположения так и остались на уровне слухов, народной молвы.
Тело почившего архипастыря было по-монашески приготовлено к погребению, облачено в архиерейские одежды и, по совершении заупокойной литии, поставлено в Крестовоздвиженском кафедральном соборе города Омска. У гроба убиенного святителя непрестанно читалось Святое Евангелие и служились панихиды. Верующие Омска и приезжие из других населенных пунктов епархии, нескончаемым потоком шли проститься со своим любимым отцом и молитвенником.
Отпевание почившего архипастыря по благословению Святейшего Патриарха Пимена было совершено 26 октября, в день празднования Иверской иконе Божией Матери. В этот скорбный для омской паствы день в кафедральном соборе в сослужении большого собора священников и дьяконов епископ Новосибирский и Барнаульский Гедеон (ныне здравствующий митрополит Ставропольский и Владикавказский) совершил заупокойную Божественную литургию. За литургией молились, а затем участвовали в отпевании архиепископ Харьковский и Богодуховский Никодим (ныне здравствующий митрополит Харьковский и Богодуховский), архиепископ Черниговский и Нежинский Антоний (ныне здравствующий митрополит Черниговский и Нежинский) — земляки владыки Мефодия и проживающий на покое в городе Омске епископ Венедикт (Пляскин). В отпевании также участвовало много духовенства из Омской и других епархий. Храм и вся церковная ограда были заполнены верующими. В прочувствованных надгробных словах архиепископы Никодим и Антоний и епископ Гедеон выразили глубокую скорбь о безвременно ушедшем собрате. Владыка Гедеон сообщил собравшимся в соборе, что Святейший Патриарх Пимен прислал телеграмму с выражением соболезнования клиру и пастве Омско-Тюменской епархии, а также и родственникам почившего.
При пении ирмосов Великого канона "Помощник и Покровитель" гроб с телом покойного архиепископа Мефодия был обнесён духовенством вокруг собора, после чего был доставлен в аэропорт и, по желанию родственников убиенного владыки, отправлен спец рейсом в Черновцы.
Утром, 27 октября, в Неделю 21-ю по Пятидесятнице, в Черновицком аэропорту преосвященным епископом Черновицким Саввой, в присутствии соборного причта, был встречен прибывший из Омска гроб с телом архиепископа Мефодия, который затем был доставлен на родину покойного в село Русский Банилов Вижницкого района Черновицкой области. После заупокойной, службы в баниловском приходском храме гроб был обнесён, по Уставу, вокруг храма при пении ирмосов "Помощник и Покровитель". Процессия во главе с преосвященным епископом Саввой проследовала на местное кладбище, где тело архипастыря-мученика было предано земле.
Омская паства болезненно восприняла весть о кончине своего святителя. Многие не хотели верить, что его не стало, а тем более не мог понять никто, за что он был убит. На протяжении шести лет органы предварительного расследования искали убийцу и в конце 1980 года таковой был найден. Но совершал ли на самом деле осужденный Куйбышевским районным Народным судом города Омска на 10 лет колонии строгого режима Киреев Борис это преступление, суд, по мнению автора, так и не разобрался. Материалы уголовного дела, с которыми ознакомился автор, весьма противоречивы. Уголовное дело, как говорится, "состряпано" на скорую руку.
На суде подсудимый не признал себя виновным в совершении преступления и заявил, что "явку с повинной" вынужден бал дать под давлением следственных органов. Непонятно, почему следствие оставило без внимания показания свидетелей, которые указывали на других неизвестных лиц, совершивших это злодеяние. Также без внимания остались такие существенные улики как не установленные следы в архиерейском доме и разбитое окно, от которого поисковая собака брала след (официальная версия следствия говорила, что убийца проник в дом через парадную дверь, — прим. автора) и др.
Все эти противоречия, даже для несведущего в юридических делах человека, при ознакомлении с материалами суда, бросаются в глаза с первого взгляда. Складывается впечатление, что бессилие правоохранительных органов толкнуло их провести необъективное следствие.
Как рассказывали присутствовавшие на суде верующие, обвиненный в данном ему на суде слове обратился ко всем находящимся в зале суда с искренними словами, в которых сказал, что не убивал владыку. Многие ему тогда поверили. Но запущенный судебно-следственный механизм уже предрешил судьбу человека. Не помогли и последующие обращения о пересмотре уголовного дела в областной суд. Приговор остался в силе.
Помимо всего этого, уголовное дело было построено на клеветнических, ложных показаниях, по которым убитый владыка Мефодий был представлен как пьяница, насильник, сквернослов и, вообще, как безнравственный человек. Конечно, такая формулировка дела вполне устраивала местные власти и, видимо, поэтому, дело не было пересмотрено. Тем более, такое положение вещей давало благоприятный повод для нападок атеистических сил на Церковь, что, наверное, не обошло внимания средств массовой информации.
В памяти же своей паствы владыка Мефодий остался человеком добрым, спокойным и заботливым. Во всей епархии не было такого человека, которого бы обидел владыка, никогда о нем ничего плохого никто не слышал. Высокопреосвященный владыка Мефодий был одним из самых любимых как духовенством, так и прихожанами, омских архипастырей. С первых дней служения в епархии он проявил себя как ревностный служитель Бога Истинного. Написанная им в Академии работа "Любовь ко Христу как основа нравственности" стала центральной темой всей последующей его жизни. Эту истину он пронес через всю свою жизнь, начиная от начала пастырства до мученической кончины. Своим пасомым он всегда указывал на эту величайшую христианскую добродетель, из которой верующие люди черпают силы для нравственной жизни.
"Если любовь ко Христу, — писал владыка, — настолько сильна, что превозмогает всё — и молодость, и красоту, и богатство, и житейскую роскошь, превышает родительскую любовь, и если ни смерть, ни жизнь и никакие силы не могут отлучить последователя Христа от любви к Нему, — то, тем более, никакая похоть, никакой грех не в состояний этого сделать. Спасительная сила любви ко Христу, являющаяся основой всей нравственной христианской жизни, — неопределима, бесконечна... Смерть — это есть самое страшное и неотвратимое последствие греха (ср. 1 Кор. 15, 56). Любовь же Христова, в которой заключена беспредельная полнота истины, добра, красоты, блаженства и всех совершенств, уничтожает грех и его последствия, наполняет все существо человека радостным настроением, открывает ему путь к истинной жизни и блаженству".
Как рассказывала крёстная дочь владыки Мефодия (ныне здравствующая, проживает в городе Омске), не задолго до убийства архипастырь получил телеграмму с предложением от Синода перевестись в другую епархию, лучшую, ближе к Москве. Владыка, прочитав её, немного подумал, как всегда улыбнулся и сказал, что раз Господь определил его на Омскую кафедру, то здесь он и останется продолжать своё святительское служение. Не мог тогда владыка предполагать, что скоро, за неделю до его 60-летия, оборвется его жизнь.
По определению Святейшего Патриарха Пимена временное управление овдовевшей омской паствой было поручено епископу Новосибирскому и Барнаульскому Гедеону.
У омской паствы, хранящей светлые чувства об архипастыре, сохранилось о нем следующее стихотворение:
СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ НЕЗАБВЕННОГО НАШЕГО ПACTЫPЯ
АРХИЕПИСКОПА МЕФОДИЯ
Дорогой наш Архипастырь,
Новый мученик святой,
Разреши с тобой проститься,
Наш любимый и родной.
Плачут в Омске и Тобольске,
В скорбном трауре Сибирь.
Так безвременно владыка
Взят от нас в далекий мир.
Дождь осенний тёмной ночью
Скрыл следы твоих убийц.
В полночь, черную, глухую,
Не видал никто их лиц.
И замученный владыка
Взором утренним предстал,
Раздались рыданья, крики,
Но владыка не слыхал.
Вся Сибирь стеклась рыдая
В тот собор, где гроб стоял,
И в последний раз владыка
Свой народ благословлял.
Колокольный звон печальный
Слился с плачем и мольбой.
За любовь и за страданья,
Со святыми упокой.
Никогда мы не забудем
Твоей жизни и конца,
И в молитвах помнить будем
Архипастыря отца.
Мы прощаемся с тобою,
Наш владыка дорогой,
И склоняемся над гробом
Мы с последнею мольбой:
Новый мученик сибирский,
Архипастырь наш родной,
Будь молитвенником нашим
Там на родине святой.
Плачут в Омске и Тобольске,
В скорбном трауре Сибирь.
Так безвременно владыка
Взят от нас в далекий мир.
23 октября 1974 года. Москва.
Священник Анатолий Просвирнин.
Литература:
Иоанн (Снычев).Русские православные иерархи периода с 1966 по 1975 гг. (вкл.). Куйбышев. 1976. Ч. II. С. 24-26 (Машинопись);
Архиепископ Омский и Тюменский Мефодий // ЖМП. 1974. № 12. С. 12-16.
Определения Священного Синода // ЖМП. 1972. № 3. С. 2.
Из жизни епархий // ЖМП. 1972. № 5. С. 33.
ГАОО. Ф. 2603. Оп.1. Д.103. Лл. 5-6.
Уголовное дело № 1 — 628, 1980 год. Приговор Куйбышевского Народного суда.
Архиепископ Омский и Тюменский Мефодий // ЖМП. 1974. № 12.С.16.
Из жизни епархии // ЖМП. 1975. № 6. С. 18.
Архиепископ Омский и Тюменский Мефодий // ЖМП. № 12. С. 13-15.
(См. также: http://tmn.fio.ru/works/25x/302/15-1.htm)
|
