Биография
Смарагд (Крыжановский Александр Петрович), архиепископ Рязанский.
Родился 9 марта 1796 года в с. Великой Березянке Таращенского уезда Киевской губернии в семье местного священника. Семья священника была большая, но обеспеченная. Воспитывая своих детей в труде, отец заботился и об образовании их.
В 1805 году Александр поступил в Киевскую духовную семинарию, а затем и в академию, где проучился до III курса (1815 г.), затем был отправлен для продолжения образования в С.-Петербургскую академию, которую закончил в 1819 году с присвоением звания магистра богословия (9 августа 1819 года). Как лучший выпускник, он был оставлен в С.-Петербургской академии преподавателем богословских наук.
29 августа 1819 года Александр, по его просьбе, был пострижен в монашество с именем Смарагда в честь одного из сорока севастийских мучеников.
В том же году 8 сентября он был рукоположен во иеродиакона, а 20 сентября — во иеромонаха.
В С.-Петербургской академии Смарагд пробыл до 30 июня 1821 года, а затем был переведен инспектором и преподавателем богословия в Киевскую духовную академию, где в 1823 году был утвержден действительным членом академической конференции.
23 февраля 1824 года, по представлению ректора архим. Моисея и по ходатайству академической конференции, Комиссия духовных училищ присвоила ему звание профессора с утверждением его членом цензурного комитета. Такое продвижение по службе объясняется успешным и быстрым исполнением всех ответственных поручений. Так, например, при ревизии в 1822 году Волынской, Минской и Черниговской семинарий он произвел всестороннюю и тщательную проверку жизни семинарий и представил обоснованный отчет о своей ревизии. Видя его усердную и бескорыстную службу, Киевский митрополит Евгений уже в 1823 году ходатайствовал о возведении его (Смарагда) в сан архимандрита. И это ходатайство было одобрено и принято Комиссией духовных училищ и Св. Синодом. Но в ожидании награды иером. Смарагду пришлось пережить горькое разочарование. Ему были приписаны противозаконные действия при ревизии им Волынской семинарии. И хотя вскоре выяснилась несостоятельность обвинений, однако какое-то недоверие к личности Смарагда осталось на всю его жизнь.
2 ноября 1824 года, после того как иером. Смарагд освободился от всех замечаний и надзора за его поведением, он был возведен в сан архимандрита. Снова началась обычная деятельность с выполнением ряда важных поручений. Так в 1823 году [? это — до 1824 г.!] он проводил ревизию Каменец-Подольской семинарии; в 1821-1825 годах состоял членом комитета по построению академических зданий; в 1825 году исполнял временно должность ректора Киевской семинарии, а в 1826 году был назначен ректором Киевской семинарии. В декабре того же года архим. Смарагд определен настоятелем Киево-Выдубицкого монастыря.
Будучи ректором Киевской семинарии, он добился для нее нового здания, заботился об обогащении семинарской библиотеки, помогал воспитанникам материально, много уделял внимания религиозному воспитанию учеников. Во внешнем обращении с учениками ректор был суров и грубоват, но, по свидетельству самих воспитанников, он проявлял такую доброту сердца, какая редко бывает даже у людей, считающихся добрыми. Он оставил о себе самую признательную память в своих питомцах.
8 мая 1828 года архим. Смарагд был переведен ректором и профессором богословия в Вифанскую семинарию и, кроме того, по желанию Московского митр. Филарета был назначен настоятелем Высокопетровского монастыря, а также действительным членом конференции Московской академии и членом внешнего академического правления по Московскому и Казанскому округам.
23 августа 1828 года, несмотря на нежелание местного епархиального начальства, архим. Смарагд Комиссией духовных училищ был назначен ректором Киевской академии и одновременно настоятелем Киево-Братского монастыря. Получив ректорство в Киевской академии, архим. Смарагд по-прежнему выполнял и ряд других поручений: в 1829 году он ревизовал Киевскую семинарию, а в 1830 году вторично — Черниговскую семинарию и Минскую.
27 августа 1830 года архим. Смарагд был переведен в С.-Петербургскую академию ректором и профессором богословия, а также настоятелем Пинского Богоявленского монастыря.
Киевская академия сохранила о своем ректоре архим. Смарагде добрую память и уже спустя продолжительное время после его перевода (в 1835 году) в уважение [из уважения] к его заслугам перед академией избрала его почетным членом своей конференции.
Недолго пришлось управлять архим. Смарагду и С.-Петербургской академией. 12 сентября 1831 года определением Св. Синода он был назначен епископом Ревельским, викарием С.-Петербургской епархии. Хиротония состоялась 20 сентября 1831 года в Казанской соборе. Одновременно новому епископу было передано и управление Троице-Сергиевой пустынью (близ С.-Петербурга).
Обязанности его значительно расширились и усложнились, поэтому епископу Смарагду пришлось отказаться от преподавания в академии, а также и от управления Пинским монастырем.
В 1832 году еп. Смарагд был избран действительным членом С.-Петербургской академии.
Не имея возможности сам заняться научно-литературной деятельностью, преосв. Смарагд никогда не относился к науке с пренебрежением. Напротив, он глубоко почитал ее, заботился об образовании духовенства и везде привлекал и пристраивал просвещенных духовных лиц.
В первые годы епископского служения все шло благополучно, хотя на долю викария выпадала лишь исполнительная роль при митр. Серафиме, однако он за это время завоевал репутацию рассудительного и доброго человека. Но такая спокойная жизнь продолжалась недолго.
В 1833 году было решено восстановить Полоцкую православную епархию, которая насильственно была отторгнута при образовании в 1596 году унии. Архипастырем для новой епархии был определен епископ Смарагд, соединяющий отличное образование с достаточной опытностью в делах. На еп. Смарагда была возложена тяжелая, ответственная и почетная обязанность.
В большинстве своем полоцкая паства находилась под влиянием униатов и католиков, поэтому задача епископа сводилась к тому, чтобы отторгнуть паству от униатов, объединить ее и восстановить православие в епархии. Новый архипастырь сразу же отнесся с чрезвычайным вниманием к своей трудной миссии. Еще находясь в Петербурге, он начал улаживать необходимые дела по своей епархии. По прибытии в Полоцк еп. Смарагд призвал всех объединиться, прекратить всякое деление на "ваше" и "наше". Много трудностей пришлось встретить ему на пути присоединения униатов к православию. Не хватало священников, в Полоцке не было никакого духовного училища, в храмах была такая бедность, что не представлялось возможным совершать богослужение. Самому епископу даже не нашлось приличного дома, где бы он смог поселиться. Делопроизводство вести также было некому, и все даже простые бумаги приходилось составлять самому архиерею. Он выбивался из сил, работал за всех. А помощи ни от кого не поступало. К тому же одиночество епископа осложнялось и тем, что свои люди оказывались врагами, постоянно на духовенство и на него сыпались клеветы, полиция, переполненная католиками, всегда старалась действовать против православия. Не встречая поддержки и помощи в деле присоединения униатов от могущих содействовать делу Божию, епископ со свойственной ему горячностью писал жесткие письма в Петербург. Но его обвиняли за колкие выражения и советовали все делать "по-тиху". Однако успехи его в присоединении униатов признавали необыкновенными, в то же время выражали опасение об излишней торопливости.
Не находя ни утешения, ни поддержки, ни руководства, еп. Смарагд предпочитал [чему ?] лучше терпеть и беседовать с Богом. Он не впал в отчаяние, а являлся примером мужества, энергии и неутомимости. Сам работая без отдыха, он и других заставлял трудиться с таким же старанием. Везде он старался навести порядок и утвердить законность, искореняя все поползновения ко взяточничеству. Священство своей епархии он учил заслуживать любовь прихожан бескорыстием, кротким обхождением, немедленным и безвозмездным исполнением треб. Всех приезжающих в его епархию священников епископ встречал с теплым радушием, утешал и ободрял на чужбине, старался сплотить в одну семью, прилагал все силы к материальному обеспечению их. Улучшая жизнь и быт священства, еп. Смарагд старался и об умножении [м.б.: прилагал старания и к умножению числа православных церквей и к благоустройству их] и благоустройстве православных церквей.
В целях обеспечения епархии подготовленными к пастырству кандидатами епископ уделял внимание улучшению школьного дела, при нем было создано в Полоцке уездное училище, а в дальнейшем он планировал открыть семинарию.
Так преосв. Смарагд вел работу по укреплению православия в епархии. В деле присоединения униатов к православию он вел политику частичных присоединений, не рассчитывая сразу на всецелое воссоединение. Для достижения намеченной цели он приспосабливался к любым обстоятельствам, не жертвуя, однако, своими принципами по существу, а везде и всегда стремился к распространению и ограждению православия, где только ему грозила опасность. Все эти меры имели свои положительные результаты. В 1833-1834 гг. было присоединено 80289 униатов, а в 1835 году — 28057 униатов. Чтобы добиться таких успехов при малом количестве помощников, нужен был именно такой энергичный епископ, каким был Смарагд. Хотя еще не все вновь обращенные с полным сознанием приняли православие, но важен был тот факт, что они отошли от униатства. Теперь задача заключалась в том, чтобы укрепить их в православии. К этому были направлены все силы преосв. Смарагда. Можно сказать, что полоцкий период был наиболее важным в жизни епископа Смарагда. Он твердо основал здесь православно-русскую кафедру, и в этом отношении его заслуги бесспорны.
По вопросу воссоединения униатов существовало глубокое разногласие между еп. Смарагдом и митр. Иосифом Семашко, который предлагал постепенно подготовить переход всей унии в православие. Еп. Смарагд не отрицал этих планов, а практически старался производить частичные присоединения. На этой почве и произошли разногласия между двумя иерархами. Все это привело к тому, что Полоцкого епископа было решено устранить от управления Полоцкой епархией.
15 июня 1836 года преосв. Смарагд был возведен в сан архиепископа, а через год, 5 июня 1837 года, переведен в Могилев. С тяжелым чувством огорчения покидал он Полоцкую епархию, оставляя о себе здесь светлую память. Но вскоре и Могилевская епархия стала приятной для архиеп. Смарагда, где ему тоже пришлось заняться униатским вопросом. Чтобы прочнее завязать духовное родство с предшественниками, архиеп. Смарагд установил церковное поминовение по епархии всех почивших могилевских святителей, и тем самым приобрел себе симпатии всей паствы. Его полюбили не только православные, но и католики. Усердно способствовал архиеп. Смарагд православному увенчанию униатского дела и в 1839 году предложил все дела о лицах, совращенных из православия, считать законченными. И теперь прилагал все силы к тому, чтобы утвердить желанное братолюбие с воссоединенным священством и народом, поощряя добрую ревность между новоправославными приходами. Придавая большое значение воссоединению униатов, архиеп. Смарагд сам следил за всеми подробностями присоединений, вникая во все до мелочей. Он внушал священникам, чтобы не ограничивались только формальным присоединением, а требовали от присоединившихся исповеди и приобщения у православного священника, тем самым укрепляя их в православии и ограждая от католиков и раскола, который в то время имел место в Могилевской епархии. Для этого архиепископу требовались ревностные и просвещенные пастыри, но их-то не хватало. Преосвященный хотел, чтобы пастырское служение совершалось по добровольному усердию со стороны духовенства и при добром участии паствы. Он требовал от священников умелого обращения с людьми, вникал во все мелочи жизни духовенства, проявлял большую заботу о сиротах, одновременно строго наказывал духовных лиц за недостатки и непорядки.
Немало заботился архиеп. Смарагд и о создании церквей, которых было недостаточно в епархии, и о внешнем благолепии церковного служения, и о благовоспитанности духовенства. Предметом его попечений были и духовные учебные заведения епархии.
6 апреля 1840 года последовало новое назначение архиеп. Смарагда — в Харьков, а 31 декабря 1841 года, по неизвестным причинам, — в Астрахань. Это назначение очень его огорчило, он даже предполагал уйти на покой, но, повинуясь воле Божией, отправился на новое место назначения.
Трудная епархия досталась в управление архиеп. Смарагду. Все делопроизводство было запущено, административного порядка не было, дисциплина расшатана, одним словом, Астраханская епархия находилась в полном расстройстве. Но архиеп. Смарагд быстро покончил со всеми запущенными канцелярскими делами и привел в нормальный порядок церковное управление, не стесняясь устранять непригодных людей, а нужных привлекать к себе даже из других городов. В целях наведения порядков [порядка] он объезжал епархию, лично проверял знание молитв прихожанами; развивал церковное строительство, ввиду недостаточности [недостатка] церквей в епархии, призывая богатых людей к пожертвованию на храмы. Благоукрасил кафедральный собор и другие храмы. Поднял авторитет духовенства пред гражданской властью и народом. Проявил особое попечение о сиротах и покровительство угнетенных. Преследовал взяточничество и притеснения, не терпел сутяг и ябедников, доносы никогда не принимал без проверки.
Не забывал архипастырь и о семинаристах.
Одной из новых забот в этот период для архиеп. Смарагда было обращение калмыков к православию. В этом деле он следовал призыву Московского митр. Филарета. Хотя эта миссия не обещала значительных успехов, но архиеп. Смарагд взялся за это дело с присущей ему энергией и, несмотря на все затруднения, имел некоторый успех.
Таким образом, архиеп. Смарагд выполнил возложенную на него задачу по благоустройству епархии. Он учил больше делом и своим собственным примером и тем самым оставил о себе в Астрахани добрую память во всех слоях общества. "Милостивый Смарагд" — вот имя его в Могилеве и в Астрахани. За годы, проведенные в Астрахани, на его деятельность не было ни одного нарекания. Строгим и справедливым характеризовали его в Астрахани. Сам он очень привык к этой епархии, ее духовенству и пастве. Но жаркий, тяжелый для его здоровья климат вынудил архиепископа просить о перемещении его в другую епархию, и 12 ноября 1844 года он был назначен в Орел.
Орловская епархия оказалась очень по душе архиеп. Смарагду, здесь и климат был подходящий для его здоровья. О нем в этой епархии сложилось мнение как о хорошем администраторе, со вниманием и тщательностью вникавшем во все дела. Во избежание излишнего сутяжничества архиепископ некоторые вопросы решал самостоятельно, без консистории, но при этом никогда не преступал своих прав и не брался решать то, чего сам лично не знал.
В Орле, как и в Астрахани, архиеп. Смарагд занимался благоустройством, восстановлением и строительством новых церквей, причем очень много делал на средства благотворителей. Он по-прежнему в свой кафедральный город старался подбирать хорошее, грамотное духовенство, занимался усовершенствованием монашеской жизни. При архиеп. Смарагде учреждена вновь в 1851 году Болховская Богородично-Всехсвятская женская община.
За энергичность в делах архиеп. Смарагда ценили в высших церковных кругах. В 1853 году он был вызван на годичную сессию в Св. Синод.
Уделяя много внимания Орловской епархии, архиеп. Смарагд питал надежду находиться здесь до конца дней своих. Но этой надежде не суждено было сбыться. Здесь, в Орле, особенно сказалось влияние на судьбу архиеп. Смарагда его недоброжелателей, которые всячески старались очернить его деятельность. Из Орла усиленно пошли слухи о лихоимстве архиеп. Смарагда. Причем рассказывались случаи один фантастичнее другого. Например, будто архиепископ не принимал ни одного прошения без вложенных в него кредиток, возвращая со словами: "прошение без нумера", и другое подобное этому. Эти рассказы не имели под собой почвы. Более достоверно говорит о личной жизни архиеп. Смарагда архим. Иерофей (Домницкий) [? в списке лит.: Добрицкий], который служил при нем более 20 лет (до дня отъезда его в Рязань). Архиеп. Смарагд, по свидетельству архим. Иерофея, не имел пристрастия ни к чему земному. Единственное, что было дорого ему, — это книги, но ввиду того, что ему часто приходилось переезжать, он роздал и свои книги: часть Могилевской семинарии, а часть оставил в Харькове. Но в орловский период жизни архиеп. Смарагд стал больше уделять внимания своему личному благосостоянию, чувствуя приближение старости и зная, как тяжело бывает архипастырю, находящемуся на покое. Этим своекорыстно начали злоупотреблять окружающие, действуя якобы от имени архиепископа. Это явление усугубило нарекания на архиеп. Смарагда и предопределило перевод его из Орловской епархии. Непосредственной же причиной перевода архиеп. Смарагда из Орла явилась история со священником Семовым, которая началась с защиты последнего архиепископом Смарагдом, а потом, по вмешательству из С.-Петербурга, превратилась в злостную тяжбу сельского иерея со своим архиепископом, который оказался под следствием и даже у членов своего духовенства. Так незначительное дело превратилось в скандальную историю, которая вышла за пределы Орловской епархии. Разбор дела оправдал архиеп. Смарагда, но ответственные лица, не разобравшись до конца, постарались убрать его (Смарагда) из Орла.
5 июня 1858 года архиеп. Смарагд был перемещен в Рязанскую епархию. С тяжелым чувством покидал преосв. Смарагд Орел. Простившись с орловской паствой, он незаметно выехал из города окольным путем вброд через р. Оку.
Духовенство Орловской епархии сохранило о нем память как об архипастыре добром и мудром.
Рязань явилась последним этапом жизни архиеп. Смарагда. Гонимый клеветами и недоброжелательством, он вынужден был не по своей воле много странствовать. Здоровье его пошатнулось, и тогда он стал думать об уходе на покой, но, зная бедственное положение архиереев "на покое", когда они всем в тягость, архиепископ до конца дней своих, несмотря на болезнь, оставался на кафедре.
В Рязанской епархии архиеп. Смарагд также уделял большое внимание церковному строительству. Рязанская паства благодарна своему архипастырю за устройство церкви в честь благоверного рязанского мученика Романа, пострадавшего в Орде, которому в области не было ни одного храма. Вообще церковное благоустройство и строительство было главной его заботой.
В Рязани архиеп. Смарагд почувствовал, что силы его уже надломлены, он часто стал говорить о своей близкой кончине. После ревматизма он заболел водянкой, но не слег в постель, а проводил последние дни в кресле, "умер на ногах" 11 ноября 1863 года после 32-летнего архиерейского служения, прожив всего 67 лет.
На отпевание своего архипастыря собралась почти четверть жителей Рязани. Тело архиеп. Смарагда, по его завещанию, было погребено в Архангельском соборе. [г. Рязани]
Из чувства уважения к своему почившему архипастырю в городе на 9 дней [на 9-й день?] его кончины были прекращены все общественные увеселительные мероприятия и устроены всеобщие поминки.
В заключение биографии архиеп. Смарагда можно сказать, что это был человек, отличавшийся своеобразным характером. Он был энергичен, строг, резок в суждениях, иногда грубоват, но, с другой стороны — добр, заботлив и внимателен к людям.
Мнения о нем его современниками высказывались самые противоречивые. Причем отрицательное мнение о характере архиеп. Смарагда всегда преобладало, так как в защиту его говорить нельзя было, ругать же позволялось всем и сколько угодно. Даже митрополит Московский Филарет, судя по оставшемуся после смерти архиеп. Смарагда наследству, склонен был верить всему говорившемуся о нем.
Таким образом, архиеп. Смарагд и при жизни был "облагаем судом человеческим" и во "гроб лег, повитый тем же колючим тернием мнений людских". Однако, несмотря на ряд недостатков, которые были присущи архиеп. Смарагду, его можно назвать выдающимся русским иерархом середины XIX века, "горевшим огнем архипастырской ревности".
Труды:
Два письма к Белюгову А.И. // Христианское чтение. 1909.
Письма к Глушкову и кн. Хованскому. // Церковный вестник. 1891. № 25. с. 392.
Письма к архиеп. Херсонскому Иннокентию. // Рязанские Е.В. и Русский архив за 1891 г.
Литература:
Глубоковский Н.Н. Высокопреосв. Смарагд (Крыжановский), архиеп. Рязанский, его жизнь и деятельность. СПб., 1914. 558 с.
Он же. Родословие Смарагда (Крыжановского), архиеп. Рязанского. М., 1910.
Он же. Письма Смарагда (Крыжановского), архиеп. Рязанского к Пелагее Васильевне Шеншиной 1859-1860 гг.
Он же. Письма архиеп. Смарагда (Крыжановского) к архим. Иерофею (Добрицкому). СПб., 1911.
Он же. Из переписки архиеп. Рязанского Смарагда (Крыжановского).
Никанор (Бровкович). Минувшая жизнь. т. I. с. 67-81, 88, 202-203, 208, 222, 228, 229, 233-252.
Савва, архиеп. Хроника моей жизни. т. III. с. 33, 389, 493, 507, прим. 1, с. 508, 510, 515, прим. 2; т. IV. с. 337, 500, 723, 777, 820, 821; т. V. с. 56, 763; т. VI. с. 390.
Родосский А. Словарь воспитанников СПбДА. с. 15, 448, 449.
Лесков Н.С. Мелочи архиерейской жизни. [Собр. соч. т. 6. ?] М., 1957. т. 6. с. 400-408, 414-418.
Собрание мнений и отзывов Московского митр. Филарета. т. II. с. 329-330.
Письма митр. Московского Филарета к Антонию. IV. с. 411.
Письма митр. Московского Филарета к Муравьеву. с. 612.
Письма митр. Московского Филарета к высоч. особам и др. лицам. II. с. 205 и прим. 2, с. 210, 222.
Письма митр. Московского Филарета к архиеп. Смарагду (Крыжановскому). // Чтен. в О.Л.Д.П. 1870. кн. 12. с. 28-43; XIII. с. 32-48.
Юбилейный сборник. с. 17, 38.
Строев. стб. 20, 24, 174, 267, 312, 417, 495, 499, 541, 905, 965.
Рязанские Е.В. 1876. № 6.
Толстой Ю. № 271.
Булгаков. с. 1395, 1405, 1407, 1409, 1411, 1416.
Денисов. с. 300.
Списки архиереев. № 271.
Ист.-стат. описание Харьковской епархии. М., 1852. отд. 1. с. 27.
Православный собеседник. 1915. янв. с. 18.
-"- 1916. янв. с. 364-365.
Приб. к Ц.В. 1889. № 17. с. 457.
Церковный вестник. 1891. № 25. с. 392; № 45. с. 712.
Исторический вестник. 1889. авг. с. 446-447.
Русская старина. 1874. февр. с. 210.
-"- 1878. февр. с. 198; май. с. 191.
-"- 1880. июнь. с. 227-228.
-"- 1883. авг. с. 421-429.
-"- 1885. июль. с. 168.
Христианское чтение. 1872. апр. с. 698.
Русский архив. 1893. кн. 1. с. 131, 215, 217 (Письма митр. Филарета к С.Д. Нечаеву).
-"- 1898. кн. 3. с. 162 (Записки гр. М.Д. Бутурлина).
-"- 1899. кн. 2. № 6. с. 218.
-"- 1900. кн. 3. № 11. с. 428.
-"- 1904. кн. 2. № 6. с. 292 и п/с.
-"- 1916. кн. 1. с. 191 п/с 1 (Лебедев А. Архиеп. Иаков Вечерков).
БЭЛ. т. II. с. 107.
БЭС. т. I. с. 259; т. II. с. 1582, 1708, 1836, 1974, 2078, 2271.
ЭС. т. XXX-а (кн. 60). с. 492.
РБС. т. XVIII. с. 645-646.
Харьковские Е.В. 1869. № 2.
Н.Д. с. 31, 36, 53, 55, 66, 71, 78.
|
