Монашество


Рафаил (Огородников)

  
Ф.И.О.:  Огородников Борис Иоильевич
  
Сан:  иеромонах
Место:  рождения: г. Чистополь, Татарская Республика
Дата рождения:  10.05. 1951 г. 20 век
Дата пострига:  1975 г. 20 век
Дата принятия сана:  1976 г. 20 век
Дата смерти:  18.11. 1988 г. 20 век

Церковная принадлежность

Русская Православная Церковь

    
  

 
Биография

"В память вечнyю бyдет праведник"

18 ноября исполнилось 12 лет с момента трагической гибели при загадочных обстоятельствах в автомобильной катасторофе в Новгородской области иеромонаха Рафаила (в миру — Бориса Иоильевича Огородникова). Иеромонах Рафаил возвращался из Москвы, где он окормлял своих духовных чад, к месту своего священнического служения в г. Порхов.
Следствие фактически не проводилось. Водитель Камаза, совершивший наезд, после объяснения был отпущен. Не допрошен никто из свидетелей столкновения на близлежащей остановке автобуса, никто из жителей пос. Кузнецовки, близ которого был совершен наезд. Машина иеромонаха убрана с места аварии, а Камаз отбуксирован в Ленинград.
Архиепископ Псковский и Порховский Владимир не разрешил захоронить О. Рафаила в пещерах родного Псково-Печерского монастыря. А недавно и крест с могилы иеромонаха Рафаила на Порховском кладбище был похищен. Даже мертвому ему мстят. По-видимому, для того, чтобы затерять могилу для его духовных чад до сих пор приезжающих на место захоронения. Так завершился земной путь иеромонаха Рафаила.
Судьба иеромонаха символична. Вначале его биография складывалась типично для поколения советской молодежи 60-х.
Иеромонах Рафаил (Борис Иоильевич Огородников) родился в Чистополе Татарской АССР 10 мая 1951 г. Он происходил из типичной советской атеистической семьи. Его дед по отцу был комиссаром и погиб за идеалы революции. Дед по материнской линии ушел из церкви до революции, обращенный денщиком в стихийный протестантский толк. Отец вступил в КПСС в окопах Отечественной войны. В 1967 г., по окончанию 9 классов средней школы пошел работать на Чистопольский часовой завод токарем. Был членом ВЛКСМ, командиром "пятерки" Боевой Комсомольской Дружины по борьбе с преступностью в г. Чистополе. Занимался велоспортом, стал мастером спорта и завоевал звание чемпиона России среди юниоров в 1968 г. С 1969 по 1971 гг. служил в армии на Дальнем Востоке. Начал службу со спортроты, а демобилизовался с губы. В общей сложности треть срока службы провел на гауптвахте, защищая молодых от дедовщины, протестуя против беспредела и унижения, царящих в Советской Армии. Ушел из большого спорта накануне первого выступления в международных гонках за рубежом, не желая "становится машиной по переработке пищи". В 1972 г. поступил в Московский Институт Стали и Сплавов, откуда был исключен в 1973 г. Он жил в общежитии ВГИКа со своим братом Александром Огородниковым, создателем Христианского Семинара. Прошел путь религиозных исканий в атмосфере складывающегося Христианского семинара. В этих исканиях выкристаллизовывалась вера будущего иеромонаха. Его обращение к вере, сама вера рождались в атмосфере споров русских мальчиков о смысле жизни, о цели бытия, о назначении человека. Будущий иеромонах обретал веру в тяжелой Реконкисте за наши души с тоталитарной системой, которая нас заставляла поклоняться химерам. Он был работником 11 часа.
И приняв веру, он не мучился рефлексией, он не пошел на компромисс — поиск сосуществование с системой. Он вырвался из удушающей тюрьмы тоталитарного идеологического принуждения. И избрал отщепенство и аутсайдеризм, принял жизнь социально менее значимую, но нравственно более чистую, реально исполнил в своей жизни призыв Солженицына — "жить не по лжи", составляющий суть скрыто происходившей тогда в России нравственной революции. "Победа над ложью и страхом невозможны без веры. Ибо мы перестаем бояться смерти тогда, когда, имеем залог того, что жизнь здесь не кончается" — говорил он в проповеди.
О. Рафаил, задумываясь над феноменом веры, обращался к Евангелию от Иоанна (20, 29). Он свидетельствовал: "Господь редко прибегает к чуду, оберегая нашу свободу, ибо в чуде есть определенная принудительность, некоторое посягательство на свободу. Когда Господь явился после Воскресения апостолам, Он сказал Фоме неверующему: "…ты поверил, потому что увидел Меня: Блаженны не видевшие, но уверовавшие". Ибо Спасителю нужно, чтобы мы пришли к нему не как рабы, пораженные чудом, а свободно избирая веру в Спасителя как свободные дети Божьи.
Ибо свобода есть божественный дар, знак присутствия Его в человеке". О. Рафаил принадлежал поколению, лишенному от рождения возможности не только видеть, но и слышать о Боге, но уверовал. Он прорвался к вере как к глотку чистого воздуха. Он вошел в лоно Церкви в то время, когда атеизм, ранее кровавым террором, оросивший поля России кровью новомучеников, превратился в унылую удручающе однообразную повседневность тоталитаризма. И стал прихожанином храма Николы в Кузнецах, привлеченный в него проповедями о. Всеволода Шпиллера. Он был первый из участников Семинара, кто не шел на паперть Храма медленно. Он избрал священство, как когда-то на трассе совершал рывок единственный и необратимый, оставляя пелотон позади так, что его уже никто не мог достать, и он достигал финиша. Так и здесь он пошел за Христом.
В 1974 г. поступал в Московскую Духовную Семинарию. Во время сдачи экзаменов скрывался от принудительной психиатрической госпитализации. Его искали. Он скрывался, выходя из укрытия только на экзамены. Надеясь, что с экзаменов не увезут в психушку. Не был принят в Семинарию на том основании, что не 6ыл официально отчислен из рядов ВЛКСМ. Тогда же был уволен с работы сторожа.
В то время было очень сложно уйти в монастырь. Его просто отстоял наместник арх. Алипий, в 1974 г. приняв в братию Псково-Печерского Монастыря. Там ему приходилось отстаивать духовную свободу среди будущей братии. В 1975 г. принял постриг с именем Рафаила и был рукоположен в иеродиаконы. В 1976 г. Митрополитом Псковским и Порховским Иоанном был рукоположен в иеромонахи. Исполнял послушание благочинного.
В монастыре послушник столкнулся с двумя сторонами церковной жизни. Он стал близким духовным сыном архимандрита Иоанна (Крестьянкина). И через духовное ведение о. Иоанна он глубоко проник в потаенную традицию ухода во внутренний затвор души, чтобы в захлестнувшем мир насилии не потерять личность и не погубить плодов духовной жизни. Он получил живой опыт молитвы, сопротивления цинизму, разрушению православного сознания, мужественное стояние в правой вере и хранение души от насилия во времена повсеместного отступления от Бога. Общаясь со старцами, прошедшими ужас ГУЛАГа он прикоснулось к запекшимся ранам Церкви, к тихому мужеству веры.
С другой стороны монастырь существовал в вязких удушающих объятиях строителей нового мира. И испытанием о. Рафаила было назначение в 1975 году архимандрита Гавриила (Стеблюченко), ныне епископ Благовещенский наместником Псково-Печерского монастыря. Он изгнал из монастыря 70 священно служителей-монахов обители, пользовавшихся наибольшим духовным авторитетом у православного народа,; — для контроля над жизнью и умонастроениями братии, приказал установить в келиях, в местах для исповеди подслушивающие устройства, закупленные на пожертвования верующих (!}. (Иеромонах Климент (Синяков), устанавливавший эти подслушивающие устройства, настолько был потрясен подлыми порядками, заведенными Архимандритом Гавриилом, что разуверился в возможностях монашеского пути, ушел из монастыря и снял с себя сан.) По свидетельству служащих с ним монахов, временами Гавриил кощунствует во время строительства Божественных Тайн. Гавриил на посту наместника одной из славнейших наших обителей нанес незаживающие раны православному благочестию.
С августа 1976 г. по февраль 1987 г. о. Рафаил неоднократно допрашивался органами КГБ по делу его брата Александра Огородникова, и за отказ дать показания в 1980 г. изгнан из монастыря. Долгое время был без прихода, скитался по стране. Настоятелям приходов близлежащих к Псковской епархии и архиереями было приказано "не принимать иеромонаха Рафаила ни в алтарь, ни в дом". Он не был ярким проповедником, хотя и говорил сильный проповеди. Его проповедью была его жизнь. Он скитался по провинции после изгнания из монастыря, никогда не снимая подрясник, что в стране 70-х было вызовом и проповедью одновременно. Он вел себя достойно как священник, в стране оккупированной штурмовиками небес.
И вот эта простая жизнь была центром притяжения к нему. Около него собирались как хиппи, сбежавшие от Системы, так и изгнанные из монастыря монахи, люди, освободившиеся из заключения. Его собеседниками первую очередь были униженные и оскорбленные. Он, разделяя их муки и немощи, и сострадая им в смертной тоске по любви и свободе в тоталитарном и бесчеловечном мире, возвещал надежду отчаявшимся братьям.
С 1984 г. служил в храме г. Порхова Псковской области, где снискал любовь и почитание прихожан. Он не лавировал, как вынуждены были поступать служащие батюшки. Он жил цельно и честно. Избрав тихое делание, он вступал в молитву как гонщик на длинную дистанцию, вначале медленно, вводя в работу дыхание, а затем ускоряя ритм, выкладываясь полной силой, объединяя мысль, волю, вопрошание, дыхание и ритм сердца на долгой дороге к Богу.
Его приходской дом был всегда полон странников, людьми, искавшими в это трудное время глоток духовной свободы в любви, совета, молитвы,. В засасывающей тине советской жизни он, отведя требовательную и жадную до наших душ государственную руку стремился построить общину как искомое "единство духа в союзе мира"(Еф. 3,4). Как маленький духовный оазис в тоталитарной пустыне.
И совершенно не мог пресмыкаться перед уполномоченным, заискивать перед старостой, поставленной поссоветом, не мог пойти на компромисс как этого требовала власть… И когда власть вызывала его к себе на проработку, он отказывался от вызовов. Случалось так, что уполномоченный выезжал к нему на приход, в деревню, а он уезжал из деревни. И на скорости проносился мимо машины уполномоченного. Общение с властью ему давалось внутренне тяжело.
Мягкий, улыбающийся, очень скромный, без позы и пафоса он преображался во время совершения литургии. Здесь он раскрывался во всей полноте, становился совершителем таинства, предстоятелем, учителем. Благоговение, величие дела и святость места вместе с осознанием своего недостоинства и упование на милосердие Божие сквозили в каждом его гласе и жесте. У него не было никакой игры в церковной ограде или вне ее. Смиренно окормляя паству, он был тверд, когда нужно было свидетельствовать, и четко прекращал попытки "мироносиц", "кликуш" и почитательниц создать его культ.
Он помогал молодым иеромонахам избежать соблазна младостарчества. Проповедью была его жизнь. Его любили практически все, кто сталкивался с ним. В то застойное время, когда в дверь запуганного священника невозможно было достучаться, он явил новый для диктатуры номенклатуры тип священника. Строго верный святоотеческой традиции он был отзывчивым, динамичным монахом, готовым немедленно среди ночи отправиться за тысячу километров на машине, гоня ее по бескрайним российским просторам на предельной скорости, когда чувствовал, что он нужен. (Он был поэтом скорости). Когда ломалась его машина, его друзья, среди которых, например, был Булат Окуджава давали свои. В середине 80-х на машине Булата он совершил долгую миссионерскую поездку в Татарию, Башкирию. В нем была голубиная простота. Он умел находить среди неизвестности смиренных деревенских батюшек, бывших тихими светильниками веры, несущих неаффектируемую духовность среди развращающей атмосферы произвола и лжи.
Он целостно и емко жил в Церкви. Среди его духовных чад и собеседников были люди различных взглядов и общественных положений от писателя Дмитрия Балашова до Булата Окуджавы, от княгини Трубецкой до молодого сотрудника Издательского отдела МП Георгия Шевкунова. Келейником к нему напросился бывший уголовный авторитет. Известный сейчас православный бард иеромонах Роман, его близкий друг, где-то его ученик начал писать и исполнять свои песни-молитвы под гитару, что было немыслимо в то время, после того как его поддержал о. Рафаил, убедил не зарывать талант. Сам начал его записывать и дарить верующим кассеты его песен-молитв. Иеромонах Роман на похоронах о. Рафаила, сказал брату иеромонаха "сейчас хоронят моего отца, но я приехал похоронить Рафаила, а моего отца похоронят без меня".
Он сторонился общественной жизни, но когда было необходимо свидетельствовать, иеромонах принимал участие в пресс-конференциях о положении религии в СССР. Подписал ряд обращений и писем, отстаивающих достоинство Православной Церкви перед тоталитарным атеизмом. В 7-м номере Бюллетеня Христианской Общественности опубликовано смелое выступление о. Рафаила на пресс-конференции, посвященной положению священства в СССР, где он резко осуждал практику вмешательства советских властей в дела РПЦ. Правящий архиепископ Владимир неоднократно предупреждал иеромонаха Рафаила о мести властей. И по-видимому эта месть состоялась.

А. И. Огородников // Община, 1(3) (янв.), 2001
http://www.21v.ru/newspaper/?issue=3&article=12


Благотворительный фонд «Русское Православие» © 1996–