Биография
Николай (Амасийский Николай), архиепископ Ростовский на Дону.
Родился в 1860 году.
Окончил учительскую семинарию.
До епископства был священником в пригородном селе Давыдкове около г. Николаевска, переименованного потом в г. Пугачев (ныне Саратовской области и епархии, а в то время Уральской епархии).
В 1922 году православным духовенством и мирянами градского и пригородного округов был избран кандидатом во епископа, хотя особыми выдающимися достоинствами не отличался. Духовенство других округов претензий против этого избрания не заявило, так как о. Николай Амасийский был вдов и канонических препятствий к хиротонии не было.
Для принятия хиротонии о. Николай поехал в Москву, но там каким-то образом попал к обновленцам и был хиротонисан во епископа Пугачевского епископами "Союза Возрождения" во главе с митрополитом Антонином. Хиротония совершена 9 декабря 1922 г.
По приезде в Пугачев, еп. Николай был торжественно встречен на вокзале председателем исполкома, который сказал ему приветственную речь, что произвело большое впечатление на народ.
Запомнилась многим и встреча в кафедральном соборе, когда встречавший его о. Павел Попов всенародно задал епископу вопрос: "Дверьми ли входишь, владыко, или прелазишь и нуде?". От этих слов так и дышит тревогой и сомнением, и слова эти свидетельствуют о том, что в тот момент до пугачевского духовенства доносились какие-то тревожные слухи, но оно еще не было достаточно осведомлено об обстоятельствах рукоположения еп. Николая, а может быть, даже еще и не совсем ясно понимало, что такое обновленчество, как это было во многих местах в первый год этого смутного времени. Священник Попов вскоре был переведен в село.
Епископ Николай участвовал в обновленческом соборе 1923 года.
21 июня 1923 г. еп. Николай был назначен временно управляющим Уральской епархией (обновленческим), но жил по-прежнему в Пугачеве.
Некоторые лица, из числа хорошо знавших епископа Николая, утверждают, что внутренне он обновленчеству не сочувствовал и, возвратившись с собора, много рассказывал о том, что там происходило, после чего слышавшие его рассказы отходили от обновленчества и возвращались к православию. Высказывалось мнение, что находясь в расколе, он и этим, и некоторыми другими способами старался помочь православию.
Однако, достоверно известно, что священников, не присоединившихся к обновленчеству, он запрещал в священнослужении и поэтому его желание помочь Православной Церкви в высшей степени сомнительно.
Одновременно с епископом Николаем в Пугачевском уезде действовал уполномоченный В.Ц.У. протоиерей Иоанн Николаевич Варин, очень энергично распространявший обновленчество всеми обычными для них способами.
Несмотря на свой сан, еп. Николай был как-то мало заметен за этим уполномоченным и производил впечатление человека слабовольного, не имеющего самостоятельного значения.
В конце 1923 года епископ Николай принес покаяние, которое принимал лично Святейший Патриарх Тихон. Очевидцы рассказывали, что в самый момент покаяния среди хмурого, облачного дня неожиданно выглянуло солнце и на престол упал яркий солнечный луч, на мгновение озаривший Патриарха. Присутствовавшие были поражены этой картиной и считали солнечный луч указанием на искренность и полноту раскаяния епископа; другие же были склонны видеть в нем указание на особенное горение духа в самом Патриархе, на то, что в данный момент Святейший чувствовал особый подъем.
Сам епископ Николай рассказывал, что когда он, после публичного раскаяния, возвращался с амвона в алтарь, Патриарх Тихон стоял на горнем месте и плакал, а около его головы был светлый ореол.
После воссоединения епископ Николай был назначен епископом Николаевским на православную кафедру. Николаевск — старое название г. Пугачева, которое, после переименования, забылось не сразу. Следовательно, он был назначен в тот же самый город, в котором находился до покаяния. Фактически после покаяния еп. Николай в Пугачеве не служил.
С 21 января 1924 г. он значится епископом Кустанайским.
Перед собором 1925 г. в Кустанае, как и везде, обновленцы обратились к православным с предложением примириться. Епископу Николаю ими было послано обращение, в котором ему предлагалось высказать свои условия и призвать к тому же подведомственное ему духовенство и мирян, а в случае несогласия сообщить, какие он имеет к тому причины и препятствия. Не получая ответа, послали вторично, но оказалось, что он уже уехал из Кустаная и, таким образом, избежал неприятных объяснений.
В "Вестнике Св. Синода" за 1926 год, где рассказывалось о посланном ему обращении упоминается, что в том же 1925 году епископ Николай был в г. Троицке, той же Уральской области, и особо отмечается, что им была занята примирительная позиция. Он выражал готовность прекратить выступления против обновленчества и начать работу в духе примирения, склоняясь к участию в соборе, следовательно, он опять-таки не понял того, что было уже совершенно ясно другим православным епископам. Не понял, насколько далеки обновленцы от православия, и считал возможным говорить с ними не о покаянии их, как уклонившихся от правого пути, а о каком-то примирении, как будто разбирался вопрос о ссоре, вражде, а не о грехе против Матери-Церкви. Одним словом, понимал дело не так, как его уже разъяснил митрополит Петр Крутицкий, а так, как понимали обновленцы.
Неудивительно, что митрополит Петр поспешил на его место прислать епископа Дионисия (Прозоровского), который действовал совершенно иначе и не поддавался на приманки обновленческих деятелей.
Таким образом, епископу Николаю не пришлось провести в жизнь свой план и после приезда другого епископа он фактически оказался не у дел.
Однако, по сведениям из того же журнала, он, готовясь расстаться с паствой, публично высказал, что надо идти на собор и там общим голосом решить спорные вопросы и подчиниться соборному решению.
Одним словом, судя по обновленческим журналам, несмотря на покаяние еп. Николая, в нем оставалась некоторая общность интересов с обновленцами и нечто вроде расположения к ним. В Троицке епископ Николай был с апреля по июль 1925 г.
С декабря 1927 г. по март 1928 г. епископ Николай значился опять епископом Пугачевским, но к управлению там он не приступал.
С 17 ноября 1931 г. — епископ Ейский, викарий Ставропольской епархии и временно управляющий Ростовской епархии.
С 22 ноября 1933 г. — епископ Ростовский на Дону.
В 1934 году возведен в сан архиепископа.
В 1935 году епархией не управлял.
С 1936 года уволен на покой.
Во время второй Отечественной войны при взятии немцами Ростова на Дону примкнул к гитлеровцам и стал во главе Епархиального Управления, учрежденного последними. Бежал за границу вместе с немцами.
Скончался в 1945 году в г. Яссах в Румынии.
Литература:
"Русск. Пр. Ц. и В.О. война". Сборник церковных документов. 1941 год, с. 44.
"Вестн. Свящ. Син." 1926, № 7, с. 10.
"Урал. Церк. Вед." (обн.) 1928, № 5-6, с. 14.
"Списки архиереев 1897-1944 гг. Патриарха Алексия", с. 20, 89.
ФПС I, № 152, с. 6, II, с. 3, III, с. 5, IV, с. 5, V, ? 127.
ФАОС № 154.
ФАМ I, № 185, с. 15.
Кат-ЯВ, № 182, с. 88.
Кат-АМ, № 225.
Regel'son 513.
Patriarch Sergij i ego duchovnoe nasledstvo, 89.
A. Alexeev — Th. G. Stavrou, The Great Revival, 194.
Ig. Georgij, Iz vospominanii o cerkovnoj zizni pri nemeckoj okkupacii, in: Vestnik Instituta po izucenii SSR, Nr. 2 (23) Munchen 1957, S. 106-107: EB Nikolaj kam aus Eisk, wo er i.R. lebte.
A. Levitin — V. Savrov, Ocerki po istorii II, 131.
|
