Биография
Сергий (Лавров, он же Петров Алексей), б. епископ Семиреченский, викарий Туркестанской епархии
Родился 2 февраля 1878 года в с. Болычево Мценского уезда Орловской епархии в семье священника.
Окончил 1-ое Орловское духовное училище и в 1898 г. Орловскую духовную семинарию.
В 1898 году поступил на казенный счет в СПБ духовную академию.
В начале 1902 года пострижен в монашество и рукоположен во иеромонаха.
В этом же году окончил духовную академию со степенью кандидата богословия и назначен членом Урмийской миссии.
В 1903 году возведен в сан игумена.
В 1904 году — начальник той же миссии в сане архимандрита.
1 декабря 1913 года — хиротонисан во епископа Салмасского в Урмии и был начальником Урмийской миссии.
С 1 июля 1916 года — епископ Соликамский, викарий Пермской епархии.
С 21 января 1917 года по 1918 год и с 1923 по 06. 02. 1927 года — епископ Семиреченский, Туркестанской епархии.
В начале революции объявил себя принадлежащим к англиканской церкви, был отлучен от Православной Церкви, раскаялся и в 1919 г. в Новороссийске воссоединен.
С февраля по ноябрь 1920 г. — епископ Кубанский. В ноябре 1920 г. выслан с Кубани в Москву, затем на год в Устьлаг.
С 1923 по 1926 г. временно управлял Ташкенской епархией.
В начале обновленческого движения боролся против него. В 1925 году даже выпустил послание к "уклонившимся в обновленческий раскол", где заявил, что обновленческие епископы и священники лишены благодати священств и не имеют власти передавать благодать другим. Но этой его активности хватило не надолго: 6 февраля 1927 года он перешел в обновленчество, женился и специальным письмом аннулировал свои послания 1925 года.
Не имея на руках этих посланий , мы не можем подробнее сказать об их содержании. Сам б. Епископ в "покаянном" письме отмечает, что " в них содержится неподобающая смелость и категоричность суждений", вызывающая у него теперь "болезненное чувство досады и раскаяния", — а в речи своей он указывал о своем активном участии в церковной жизни Туркестанской епархии в период 1923 — 1926 гг. Теперь оправдывается в этом, утверждая, что" по своим церковным воззрениям давно был обновленцем, т.е. человеком , который имел и лелеял в себе мечту о церковной реформе в широком смысле слова. Невозможность примкнуть к обновленчеству при его возникновении вызывалась" причинами случайными и не принципиальными".
И все-таки он объясняет свои активные выступления против обновленчества "искренним стремлением быть верным канонам, охраняющим единство церкви", боязнью, "что отступление от известных канонов угрожает поставить человека вне Церкви (Спасительного Ковчега)".
Соблазнительная возможность, — отвергнув каноны при помощи "широких реформ", — по-новому устроить свою личную жизнь, победила и эту боязнь и эту верность.
Нельзя не обратить внимания на сделанную Сергием Лавровым характеристику своего внутреннего состояния в этот период. В этом же письме "По поводу моего перехода в обновленчество", он пишет: "К сожалению, мне пришлось на себе убедится, психология это церковная борьба, как и всякая другая (война), создает определенную психологию: "Война рождает героев, т.е. безумно смелых людей, и психология церковной борьбы ,так же. Оказывается, порабощает даже тех, кто был от нее далек. Просто сказать, в такие периоды ни за кого нельзя ручаться и никто за себя не может ручаться, что он не сделает какого-либо шага неожиданного, необоснованного и т.п., но героического в своем роде".
Редкий случай: автор письма удивляется и раздумывае, — как это так получилось, что он, в течение почти четырех лет, не только был верным канонам Православной Церкви, но даже в защите их проявлял героизм. И не только удивляется, а и сожалеет об этом. Прав был епископ Петр (Руднев), заметивший по этому поводу:
"На шабашах обычно приносили сатане раскаяние в совершении разных добродетелей. Так и г-н Лавров кается в прежней принадлежности к Церкви Христовой".
Вступив на новый путь, бывший епископ старается доказать как раз противоположное тому, что доказывал ранее, — доказать правоту обновленчества и устарелость, даже вредность православия. Он доходит до того, что уверяет, будто "в нашей Церкви (в ее быте, обряде, уставе и пр.) находится немало таких явлений и сторон, которые стали преградой на пути спасения человека".
"Каноны могут быть и должны быть принесены в жертву требованиям жизни. Жизнь церковная должна быть поставлена выше канонов", — утверждает но в другом месте. "Человек не должен быть принесен в жертву букве закона: закон — понимая этот слово в широком смысле (канон, устав, обряд, даже учение) — должен приспосабливаться к человеку, а не наоборот". "Это тот человек, для пользы которого, для служения которому и был дан когда-то закон".
Но в чем же, собственно, состоят требования и претензии г-на Лаврова? Они должны быть очень глубоки и серьезны, если для них он решается жертвовать канонами и даже учением, если эти канонами и учение признаются им преградой на пути к спасению. И что сделали или что собираются сделать обновленцы ради своих идей, привлекших б. епископа Сергия, ради Христа, ради мира и любви, о которых он столько кричит, замалчивая, что они сами нарушили этот мир и отступили от любви? Что сделали? По-видимому, ровно ничего, даже с его точки зрения.
Он говорит, что обновленчество "вылившееся поначалу в бурный поток против досаждавших..... форм русского православия, монашествующего епископата, монастырей, мощей и т. п.", — на первых порах сделало очень немного: отринуло патриаршую власть и ограничено власть епископов".
Не ради же этого ограничения собственной власти он перешел в обновленчество? Но он никогда ничего не говорит по существу, отделываясь всегда общими фразами.
Примечательно, что г-н Лавров нигде, ни в речах, ни в письмах, прямо не говорит о брачном епископате, хотя в этом отношении обновленцами "сделано" очень много, и именно "на первых порах". Но до 1927 года прошло уже достаточно времени, чтобы убедиться, насколько не популярен этот вопрос среди верующих и как неудобно сейчас снова брать его на вооружение. А в этот же время, за всеми звучными тирадами, за всеми нападками на " букву закона" и засилье "мертвых пережитков" кроется мысль об этом и только об этом, — о том, что закон должен приспособиться к человеку, ничем не связывая его.
В речи от 20 февраля 1927 года он говорит: "Наконец , как человек, я заявляю. Что и здесь хочу и ищу свободы.... право на личную жизнь, на ее устроение, должно сделаться неотъемлемым для епископов".
Вот в этой-то личной жизни, в праве устраивать ее как захочется, не переставая числится епископом, и состоит вся новая идеология, все вероучение бывшего епископа Сергия. Эта же мысль заложена и в подтексте проповеди, сказанной в первую субботу Великого поста 1927 года на тему: "Суббота для человека, а не человек для Субботы". (Именно в ней он говорил том, что закон должен приспосабливаться к человеку). Вот центральная мысль проповеди: " Наконец, Господь уточнил Свое учение о субботословами: " Сын человеческий есть Господин и Субботы".
Сделаем теперь выводы из сказанного... В этом мы получаем право применять к переживаемому нами церковному моменту идеи, о которых благовествует сегодняшнее Евангелие... "Закон" в Церкви Христовой имеет условное значение... "Суббота для человека" — переведенное на современный язык, будет означать: "Церковь для человека".
Нельзя пожаловаться, что г-н Лавров отличается особой скромностью. Он готов подменить собой Самого Господа.
Из слов "Сын человеческий есть Господин и Субботы" непосредственно делается вывод, что "мы" получаем право в переживаемый нами церковный момент, грубо выражаясь, упразднить, приспособить к человеку все не понравившиеся нам законы, которые мешают нашему благополучию. И не духовному благополучию о котором оратор вспоминает немного спустя, а самому обыкновенному, житейскому.
К идеологии Сергия Лаврова, как представителя обновленчества, особенно походят слова о том, что обновленцы, как и православные, стремятся сблизить жизнь с идеалами. Только православные стараются поднять жизнь до идеала, а обновленцы идеал снижают до жизни.
Трагедия Сергия Лаврова заключается в том, что в его ранних канонических посланиях 1925 года были факты, были доказательства правоты гонимой им сейчас "старой" Церкви, а в письмах и речах только громкие фразы без содержания.
Сергий — обновленец не имеет достаточно веских аргументов, которыми он мог бы опровергнуть свои же пожелания, высказанные им ранее в качестве православного епископа.
30 июля 1927 года Сергий Лавров командирован в распоряжение Сибирского митрополита Церковного Управления.
С марта 1929 г. за штатом. В июле 1929 г. снял сан.
Занимался переводческой деятельностью, проживал в Москве.
В июне 1931 г. арестован и 23 июля приговорен к 5 годам заключения, с заменой ссылкой на Северный Урал. В 1934 г. переведен в г. Тобольск.
Дальнейшая его судьба неизвестна, но вполне ясно, что закрыв себе своей женитьбой [не подтверждается] путь к возврату, он должен был до конца оставаться в обновленчестве.
Примечание: В справочнике "Состав Свят. Прав. Всерос. Синода и Рос. Церковн. Иерархии на 1917 год" он значится под фамилией Петров.
Труды:
Речь при наречении его во епископа
"Приб. к "ЦВ" 1913, № 50, с. 2311.
"Начало православия в Салмасе (в Персии)"
"Приб. к "ЦВ" 1914, № 10, с. 544-548.
"Урмийская Духовная миссия в 1915 году".
"Приб. к "ЦВ" 1916, № 30, с. 754.
"Приб. к "ЦВ" 1916, № 31, с. 780.
Литература:
"Церк. Ведом." 1913, № 48 с. 537.
"Церк. Ведом." 1916, № 29 с. 276.
"Церк. Ведом." 1916, № 30 с. 278.
"Церк. Ведом." 1917, № 6 с. 33.
"Вестник Свят. Синода Правосл. Русск. Церкви" 1927, № 5-6, с. 7.
"Вестник Свят. Синода Правосл. Русск. Церкви" 1927, № 3(16), с. 19.
"Изв. Каз. Еп." 1913, № 21, с. 655.
"Изв. Каз. Еп." 1914, № 12, с. 374.
"Урал. Церк. Вед." (обновл.) № 3, с. 8, 1927 г.
"Вестник Свящ. Синода" (обновл.) 1926, № 7, с. 8.
"Вестник Свящ. Синода" (обновл.) 1927, № 4, с. 30-32.
"Вестник Свящ. Синода" (обновл.) 1927, № 7-8, с. 45-46.
"Каталог обновлен. архиереев" ч. 2-Я, с. 160.
"Состав Свят. Правит. Всерос. Синода и Рос. Церковн. Иерархии на 1917 год"
с. 252-253.
" Именной список ректоров и инспекторов духовных академий и семинарий на 1917 год", с. 178.
ФПС I, № 54, с. 3.
ФПС III, с. 6.
ФАМ II, № 38, с. 3.
Кат-АМ № 308.
Лев Регельсон. Трагедия русской Церкви, Париж, 1977, с. 536: 1924-1925гг. (в ссылке).
А. Левитин, В. Шавров. Очерки по истории русской церковной смуты, в 3 томах, Кюзнах, 1978.
Обновленческий раскол / Сост. И. Соловьев. М., 2002.
|
