Биография
Варфоломей (Ремов), архиепископ Сергиевский-Загорский, викарий Московской епархии.
Сын священника Успенской на М. Дмитровке церкви г. Москвы.
Монашество принял в Академии.
В 1912 году окончил Московскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия и назначен исполняющим должность доцента академии в сане иеромонаха.
В 1914 году получил степень магистра богословия за свой труд "Книга пророка Аввакума". Введение в толкование. (Сергиев Посад). И утвержден доцентом.
Год возведения в сан архимандрита неизвестен.
С 20 августа 1916 года экстраординарный профессор Московской Духовной Академии по кафедре Священного Писания Ветхого Завета.
С 1913 г. благочинный академического храма и его настоятель с 1919 г.
28 июля 1921 года хиротонисан во епископа Сергиевского-Загорского, викария Московской епархии.
После закрытия Московской Духовной академии с 1923 г. настоятельствовал в Высоко-Петровском монастыре в Москве.
Последовательно после Петровского монастыря настоятельствовал и старчествовал в храме Рождества Богородицы, что на Путинках.
В 1932 г. тайно перешел в католичество.
9 июля 1934 г. возведен в сан архиепископа.
Последние годы жизни провел на покое.
В феврале 1935 г. арестован и в июне расстрелян.
Был знатоком церковно-слявянского языка.
Митрополит Сергий дал ему соответственное послушание — исправлять все церковные службы, песнопения, поступающие в Московскую Патриархию на отзыв. Добросовестно нес он свое послушание до дня кончины, отмечал опытной рукой цензора и знатока своего дела все мусорное, плагиатное и оставляя бисеры в наследие Русской Православной Церкви.
Труды:
"Книга пророка Аввакума". Введение в толкование. (Магистерская диссертация). Сергиев Посад, 1913.
"Пророк веры".
"Богосл. Вестн." 1914, январь, с. 13.
"Пророк последних дней первого Иерусалима". (Юбилейный сборник). Год неизвестен.
Рецензия: Рождественский Д.В. прот.
"Учебное руководство по Священному Писанию", ч. I.
"Христианин". Год неизвестен.
Статья: "Об изучении Священного Писания".
"Христианин". Год неизвестен.
Указ. на литературные труды "Богосл. Вестн." 1915, X-XI-XII, с. 65.
(Отчет).
"Какой должна быть обличительная проповедь".
"Голос церкви". 1914.
"Поем воскресшему из мертвых". (Из пасхальных размышлений).
"Моск. Церк. Вед." 1915, № 12-13.
"Согревших, Отче". Там же, 1914, № 6.
Литература:
"Церк. Вед" 1912, № 40, с. 375.
- " - 1914, № 5, с. 31.
- " - 1916, № 16, с. 379.
ФПС I, № 124, с. 5.
ФПС III, с. 2.
ФАМ I, № 52, с. 5.
"ЖМП" 1934, № 22, с. 4.
"Именной список ректоров и инспекторов Дух. Акад. и семин. На 1917 год", с. 24.
Заметки и дополнения Е. М. № 37 и 101.
Голубцов С., протодиак. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. М., 1999. с. 11.
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АРХИЕПИСКОПЕ ВАРФОЛОМЕЕ (Ремове)
Архиепископа Варфоломея я узнала в храме преп. Сергия на Дмитровке. Он окончил Московскую Духовную Академию и был духовным сыном старцев Зосимовой пустыни — иеросхимонаха Алексия и схиигумена Германа. О его детстве, о его родственниках и юности его, ничего не знаю. Узнала я его как епископа и старца, духовного руководителя большой духовной его семьи. Он был ревнителем полной продолжительной службы и монашеского устава. Любил подпевать народу и певчим, стоя на кафедре во время богослужения. Иногда он мог казаться и странным. Был он очень строгим, а частот и вспыльчивым. Своим духовным чадам он делал выговор при народе. В то же время был очень добрым и чутким. При своей доброте, он часто отдавал последнее, так что оставался сам без четок. В таком случае он укорял себя словами: "Плохой я монах, я даже без четок". Раздавал и деньги. Он был очень болезненным. У него были больные легкие, печень и сердце. Лицо его было отекшим. Ввиду болезни он не мог управлять епархией, а находился как бы на покое, но трудился неустанно и полагал душу свою как за братию свою, так и духовных чад. К нему я пришла, когда лишилась духовного отца, и он участливо отнесся ко мне и спросил: "Переданы ли мы кому?". Затем сам попросил меня написать ему, сказав: "Не можешь писать на гербовой, пиши на простой". Он говорил, что "откровение помыслов и вообще высказывание всего так необходимо, как необходима отдушина в комнате, куда все и должно уходить". На исповедь он мало кого принимал, так как и без того был загружен делами, но в советах никому не отказывал, и, принимая всякие записки, подчеркивал там, где требовалось указание, разъяснение, а после вечерней службы просил остаться подававшим записки и разбирал вместе с ними все их вопросы. Однажды я была поражена и тронута тем, что я увидела целую пачку своих записочек в ящичке при храме. Я думала, что святитель прочтет их, помолится и этим все закончится, однако, оказалось не так. Как-то после праздничной всенощной (тот было под Казанскую 7 июля), он попросил меня проводить его. Я согласилась и осталась в храме ожидать пока он всех благословит и выслушает. Наконец владыка окончил благословлять, разоблачился, надел на себя свои обычные одежды и мы трамваем отправились к нему на квартиру.
Дорогой владыка сидел с закрытыми глазами и творил Иисусову молитву. Ехали в "Сокол", где он жил тогда. От трамвая до самого дома вели духовную беседу. Когда мы вошли в дом, он попросил побыстрее подать чай. Квартирная обстановка была простая. В святом уголке висел большой чтимый образ Черниговской Божей Матери, работы схиигумена Германа, а на столе стояла икона апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Матушка подала владыке скоромный ужин: немного жареного картофеля и огурчик, затем чай и давнишнее уже засохшее варенье. К ужину пригласил и меня.
Во время трапезы он вынул мои записки и ответил на все мои вопросы. Я была очень тронута его вниманием. В 11 ч. 45 мин. ночи владыка отпустил меня с миром.
Второй раз я была у него в то время, когда собиралась ехать в Рязань. Владыка был болен и лежал в кровати, однако, несмотря на болезнь он принял меня с радостью; вспоминаю, как я, входя со страхом в его келию, услышала его ласковые слова: "Входи, входи, не бойся, ты же хотела видеть мою келию и знать всю обстановку." (Об этом я ему ничего не говорила, а только при первой с ним встречи так подумала).
Беседовал он со мною лежа. Вспоминаю еще вот какой случай. Однажды я купила большое, чудное ароматное яблоко и думала сама в себе: "Отдать это яблоко владыке или нет?". Решила, смотря потому, как он благословит меня. В церкви, когда все уже люди шли под благословение, подхожу к владыке за благословением и подаю ему яблоко. Он взял его, повернул в руках, поблагодарил и сказал: "А заслужил ли я это яблоко?".
Как-то раз я открыла ему в письме свой помысел против него. Он взял мое письмо и поцеловал его. Этим он показал свое глубокое смирение и этим смерил мою гордыню.
На этом обрываются воспоминания о нем, как духовнике и старце. Известно, что квартиру на Соколе он обменял на домик в Черкизове, где доживал свои дни после закрытия храма Рождества Богородицы на Путинках, где он служил как настоятель храма б. Петровского монастыря.
Nach M. Pol'skij soll EB Varfolomej im Vysoko-Retrovskij-Kloster verhhaftet worden sein, nachdem er von einen Ieromonach Aleksij denunziert worden ist. Dieses wurde danach Vikarbischof von Moskau und 1939 B von Kisinev. Wer dieses Aleksij ist, ist nicht leicht festzustellen. Von den im Verzeichnis von M Manuil (Lemecevskij) aufgefьhrten Bischцfen dieses Namens kцnnte es hцchstens B Aleksij (Sergeev) gewessen sein, der freilich schon am 20.5.1935 zum B von Kasir geweiht und 1936 B von Serpuchov, V von Moskau wurde und um 1940 zeitweise die Ep. Kicinev verwaltete.
EB Varfolomej soll nach Schliebung der Troice-Sergieva-Lavra heimlich eine GA organisiert haben, deren Student der Ierommonach Alekij war. EB Varfolomej soll am 26.6.1936 erschossen worden sein.
Literatur:
M. Pol'skij, Novie muceniki I, 180; II, 124 f.
Joh. Chrisostomus, Kirchengeschichte I, 410; II, 51, 146; III, 64.
|
